Нынешний герой рубрики «Люди и часы», лидер группы «Несчастный Случай», без какого-либо заигрывания с шоу-бизнесом на протяжении вот уже 30 лет остается востребованным рок-музыкантом, регулярно дает концерты и интервью, гастролирует, записывает и выпускает новые альбомы. Одновременно он снимается в сериалах и полном метре, играет в театре…
Едва ли обыкновенного вступления хватит на то, чтобы перечислить все сферы деятельности Алексея Кортнева. Но об одном факте надо упомянуть обязательно: он совершенно точно знает, как относится к часам.
вои первые часы я получил в подарок от родителей, когда учился в школе. Конечно, саму модель сейчас не назову, но, кажется, это была «Слава» на коричневом ремешке из кожзаменителя, и она страшно мне нравилась. На белом циферблате располагались золоченые метки и стрелки. Забавно, что подобное сдержанное оформление и по сию пору находится в моих фаворитах – считаю, чем меньше, тем лучше. Если честно, в какой именно момент они появились и сколько продержались, не помню: издавна нахожусь в сложных отношениях с собственной биографией – годы не складываются в голове в четкую инфографику, теряются даты, месяцы. Выстраиваю ход событий приблизительно, в привязке к каким-то самым значимым событиям: это шло за тем, то за этим – так и живу. Зато в целом к организации времени подхожу крайне ответственно. Вместе с директором я научился составлять такое четкое и осуществимое в условиях нашего катастрофически загруженного столичного траффика расписание, что за все свои годы умудрился опоздать, так, чтобы на меня смотрели с упреком, всего лишь раз десять, что лично мной рассматривается как лишний повод для гордости.
Снова к ношению часов я обратился в довольно зрелом возрасте, лет, наверное, в 30. Наш тогдашний директор Ирина Юдкина подарила мне на день рождения модель от какого-то американского производителя, квадратную, с двумя циферблатами. Она так пришлась мне по душе, что я снова стал – и по сей день продолжаю – носить часы, хотя, признаюсь, делаю это довольно вяло, да и знаток микромеханики из меня никакой. Не коллекционирую, не покупаю, не меняю под костюм – даже не знаю, чем бы я мог заинтересовать аудиторию вашего издания (улыбается). Вот сейчас на мне вторично подаренные женой Tissot, легкие, удобные, кварцевые: поставил батарейку – и носи на здоровье несколько лет подряд.
Хотя с предыдущими Tissot, причем механическими, произошла забавная история. В Астрахани «Несчастный случай» принимал участие в сборном концерте в поддержку Олега Шеина. Прибыли туда довольно большой компанией, которая после митинга и выступления двинулась знакомиться с местными рокерами. И вот, когда мы дружно выпивали в каком-то кафе, на нас обратил внимание просто гигантский человек, как быстро прояснилось, профессиональный военный. Мой рост вряд ли можно назвать скромным – но он, словно гора, возвышался надо мной на голову, а по комплекции так и вовсе превышал вдвое. Он, заметив веселое сборище и, очевидно, узнав, подошел и попросту вынул меня из-за столика, чтобы горячо поприветствовать. После чего снял с руки свой «Штурм» и подарил. Честно говоря, при его размерах и объеме кулаков я бы и представить не мог, что он носит что-либо другое (смеется). Разумеется, в ответ я сделал аналогичный жест, протянув ему свои механические Tissot, стоившие на тот момент пару тысяч долларов, и мы разошлись, страшно довольные друг другом. Правда, по приезде домой мне пришлось стыдливо во всем сознаться жене – ведь это был ее подарок. Но она меня, конечно же, простила и опять подарила часы все той же марки, но предусмотрительно более бюджетные, кварцевые, хоть и не менее удобные. А «Штурм», долгое время лежавший в ящике стола, затем взял и неожиданно пригодился – именно в этой модели я в главной роли снимался на протяжении всего сериала «Кукушечка».
Часы никогда не покупал, зато несколько раз выигрывал. Иногда ношу призовые Longines Conquest, которые достались мне после победы в лыжном слаломе Кубка Audi Stars Cup в «Яхроме». Часовой швейцарский бренд, хронометрист всевозможных спортивных дисциплин, и здесь выступал в роли соорганизатора, так что за время участия в нескольких Кубках я успел стать владельцем аж трех пар часов. Вот вам и прямая выгода от регулярных занятий спортом (улыбается). Единственное исключение, связанное с целенаправленным изучением «часового рынка», случилось в Пекине, куда я приехал на Олимпиаду вместе с Аминой (жена Кортнева Амина Зарипова, неоднократная чемпионка мира и заслуженный мастер спорта по художественной гимнастике – Примеч. ред.). В один из дней нас привезли в весьма смешной магазин, где просто не мог не проснуться здоровый исследовательский азарт: представьте невообразимо здоровенное здание, на всех этажах которого продавались, по жарким заверениям продавцов, всамделишные швейцарские часы. На первом этаже – по сто долларов, на втором, те же самые, – по пятьдесят, на третьем – по тридцать, и так далее. Причем почти все было выполнено весьма искусно – я, как неподкованный покупатель, не смог бы найти отличия в том, что лежало на прилавках, от ассортимента, предлагаемого, например, в «дьюти-фри». К последнему этажу все сводилось к обыкновенному китайскому ширпотребу. Но с первого по последний этаж все работало, как я подозреваю, довольно скверно (улыбается).
Лично я считаю, что в современном мире выходная стоимость часов завышена чрезвычайно. Отдавая себе отчет в том, что Haute Horlogerie это всегда некий вид искусства, я все-таки не понимаю, почему оно должно обходиться покупателю в какие-то космические суммы. Совершенно очевидно, что ручная работа, которая и привносит заоблачную стоимость, все больше уступает машинной – более точной, быстрой и массовой. Но на этой легенде держится вся индустрия роскоши, как мир держится на мифическом «барреле нефти». Когда-нибудь шаткая опора мировой экономики окончательно развалится и наступит тотальная анархия, в которой сгинут и элитные автомобили, и часы, и прочие неоправданно дорогие предметы обихода. Понятное дело, подобные рассуждения есть не что иное, как некая проекция литературной антиутопии, но наступление в недалеком будущем полномасштабного экономического срыва я предполагаю вполне серьезно.
С другой стороны, сидя в зале ожидания в каком-нибудь аэропорту, я неизбежно начинаю изучать витрины. Мне, бывает, действительно нравится рассматривать отлично сделанные, искусно оформленные часовые изделия. Да, это очень красиво, но ведь в Третьяковской галерее мне не приходит в голову мысль купить понравившуюся картину: так и здесь. Не потому что нет средств: надо будет – найдутся. Просто я искренне не нуждаюсь в статусных аксессуарах и всегда могу придумать, как потратить деньги на куда более важные приоритеты: семью, друзей. Хотя, опять же, не стану лукавить: несколько брендов считаю очень достойными, например, восхищаюсь дизайном Ulysse Nardin, симпатизирую функциональной продуманности Breitling. Я все-таки бывший мехматовец, поэтому наличие в часах логарифмической линейки для меня большой плюс, тем более, до сих пор помню, как ею пользоваться! Только совершенно не представляю, в какой ситуации она могла бы сегодня пригодиться. В напичканном всевозможной электроникой веке это усложнение адресовано знатокам, нежно любящим «механический анахронизм» за сам факт его реализации. Прочая же часть поклонников бренда (коих, я подозреваю, большинство), приобретающая «брайтлинги» ради моды, или дизайна, или по каким-то еще неведомым мне причинам, даже не помышляет о том, что с помощью таких часов возможно выполнять сразу несколько математических операций.
И в одежде, и в автомобилях, и в часах всему остальному предпочитаю классику. Терпеть не могу сверкающие по всему корпусу каменья, вычурность в любом ее проявлении. Думаю, товарищи по «Несчастному случаю» (общим числом в 10 человек) разделяют мою позицию. Все они, к слову, носят часы – и при этом непрерывно занимаются всевозможными видами спорта, поэтому выбирают то, что не бьется, не пропускает воду, не требует постоянного подзавода, долго и точно идет, легко заменяется на аналогичный девайс при утере, короче, в основном ходят в «свотчах» и «джишоках». Вот и получается, что и у меня, и ребят абсолютно утилитарное отношение к часам. Единственный чисто технический момент, напрямую связанный со спецификой профессии, касается ремешков. Подходят только силикон или металл. Концерты я обычно играю не снимая часов с руки, и после двухчасового ударного рок-н-ролла под софитами пот льет так, что кожаный ремешок пропитывается им насквозь. После этого любой, самый качественный и крепкий, начинает издавать столь малоприятные запахи, что его приходится менять в мастерской на браслет – такая история случилась со всеми моими «лонжинами». Да, признаюсь, я не фанат механики и всего того, что сейчас подходит под определение swiss made. И если задать самому себе вопрос, что же означают для меня часы, я, пожалуй, отвечу, что вижу в них не специфический прикладной инструмент, не игрушку, не аксессуар, а… уравнитель. Они уравновешивают мое обручальное кольцо (смеется). Я всегда надеваю их либо одновременно, либо, если забываю одно, всегда упускаю из вида другое.
