Колдуньи

СРЕДИ НАГРАД, КОТОРЫЕ ПРИСУЖДАЕТ АВТОРИТЕТНОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ЖЮРИ GRAND PRIX D’HORLOGERIE DE GENÈVE (GPHG), ОДНА ОСОБАЯ – ЭТО СПЕЦИАЛЬНЫЙ ПРИЗ ЗА ВЫДАЮЩИЕСЯ ДОСТИЖЕНИЯ И ЗАСЛУГИ В РАЗВИТИИ ЧАСОВОГО ИСКУССТВА.

ноября 2017 года Special Prize был вручен Сюзанне Рор (Suzanne Rohr) и Аните Порше (Anita Porchet), художницам по эмали, каждую из которых называют Рафаэлем от часового искусства. Мы также назвали бы их колдуньями – разумеется, исключительно в позитивном смысле.
Тьерри Стерн однажды заявил, что самой трудной в часовом деле считает профессию эмальера. Глава Patek Philippe знал, о чем говорит… Создание эмалевой миниатюры – тончайший и вместе с тем грандиозный процесс, невероятно скрупулезный и трудоемкий. Художественный талант для этой работы безусловно необходим, как необходима и ювелирная точность глаза и руки; но столь же необходимо фантастическое (и даже фанатическое) трудолюбие, помноженное на абсолютный перфекционизм. Эмальер некоторым образом подобен саперу: он ошибается только один раз. Единственное неверное движение, малейший сбой при обжиге, да любая оплошность, даже микроскопическая – и плод долгого, напряженного, поистине титанического труда можно выбрасывать.
Мастер экстра-класса делает не более десяти эмалевых миниатюр в год. Начинается все с карандашных набросков – здесь еще есть возможность менять решения, зачеркивать, выбрасывать, делать заново, но дальше…
Работа эмальера многосоставна, многоэтапна. Прежде всего необходимо измельчить крупные куски сырья – «первичной» эмали, сваренной из кварцевого песка с добавками, обеспечивающими нужные термические, механические, химические свойства, с красителями: так, окись кобальта дает синий цвет, оксиды меди – зеленый, соединения кадмия – красный и т.д. Это сырье художник, конечно, готовит не сам, но вот измельчение, получение порошка – его и только его дело. Причем для работы в той или иной технике требуется более или менее тонкий помол: например, для перегородчатой эмали (cloisonné) – чуть крупнее, для горячей (grand feu) – предельно мелкий. Толкут в ступках, сперва в металлических. Металл должен обладать магнитными свойствами, ибо его крупинки неизбежно попадают в смесь, их нужно удалять с помощью магнита, иначе конечный продукт будет испорчен черными точками. Затем крупную фракцию измельчают в ступках фарфоровых или керамических. После чего порошок с помощью сит отделяют по толщине помола и промывают дистиллированной водой – столько раз, сколько потребуется для абсолютной чистоты. И раскладывают по деревянным баночкам; в каждой – свой цвет и свой помол.
Уже похоже то ли на лабораторию алхимика, то ли на пещеру колдуна, не правда ли? А ведь впереди еще:
– подготовка поверхности под эмаль: предварительный обжиг пластины из золота или серебра; нанесение частых, но неглубоких бороздок для хорошего сцепления; организация (например, гравировка) выемок для выемчатой эмали champlevé, или укладка и закрепление заранее сделанных перегородок из тончайших золотых полосок для cloisonné, или еще что-то, в зависимости от избранной мастером техники;
– собственно нанесение эмали (порошков, смешанных с водой или, при технике grand feu, с маслом), начиная со слоя для грунтовки и далее – постепенно, одного за другим, по мере обжига, живописных слоев;
– просушка;
– обжиг в печи при температуре порядка 820…840О с последующей просушкой – совсем колдовство, тем более, что с каждым следующим его повтором цвет эмали меняется;
– следующий слой эмали… просушка… обжиг… просушка… и так раз 25…
– шлифование, промывка, полировка…
С ума сойти, верно? А они не сходят с ума, они работают, вдохновенно и точно, и из-под их рук выходит чудо. Поэтому они все-таки не столько алхимики, сколько маги. Ну а наши героини, Сюзанна Рор и Анита Порше, с поправкой на гендер – колдуньи.
Однако вернемся к ним непосредственно.

Сюзанне Рор сейчас 78 лет. Она родилась в швейцарском кантоне Во в семье музыкантов и художников, а дед Сюзанны был пастором. С самого раннего возраста девочка мечтала стать художницей и прилежно училась этому. Поначалу, несмотря на образование (в колледже декоративных искусств она была единственной студенткой по эмальерному делу) и талант, дела Сюзанны шли неважно. «До 30 лет мне приходилось жить с родителями, поскольку на аренду собственной квартиры просто не хватало денег. Отца это очень печалило… В качестве мастерской я использовала кухню, для обжига у меня была печь second-hand», – вспоминает она. Правда, Сюзанне удалось продать несколько своих работ компаниям Vacheron Constantin, Ulysse Nardin, Piaget, Rolex… но это были всего лишь эпизоды, поскольку эмаль считалась в те времена немодной. Художнице пришлось устроиться иллюстратором в издательство, а также рисовать винные этикетки.
Все изменилось, когда Сюзанне посчастливилось встретиться с выдающимся женевским эмальером Карло Полуцци, оценившим ее дарование и приведшим художницу в Patek Philippe к самому Анри Стерну. Первым заказом Великого Дома стала миниатюра по картине Ренуара «Девушки за фортепиано» (1967), и с тех пор Рор много десятилетий сотрудничала с Patek Philippe на эксклюзивной основе. Целая секция женевского музея марки отведена шедеврам Сюзанны Рор.
Ее «коньком» были карманные piece unique. В общем-то, совсем немного по количеству – от двух до трех крышек часов в год, но зато по качеству… Сюзанна воспроизводила в эмалевой миниатюре картины прославленных мастеров, и ее интерпретации никак нельзя назвать копиями. Позволим себе сравнение такого Мастера с гениальным музыкантом, который называется исполнителем, а на самом деле является соавтором композитора.
Сама Рор говорит об этом так: «Я никогда не копировала. Я вкладывала в эти работы свою личность, переосмысливала авторский замысел. Да и сама техника – она так сильно отличается от живописи маслом по холсту, и сама природа эмали – она позволяет создать особую глубину образов, цвета, фактуры. Если уметь… Надеюсь, что умею, ведь я 20 лет слушала советы Карло Полуцци».
Кстати, об умениях. Едва ли не единственной операцией, которую Сюзанна Рор доверяла другому человеку, было полирование изделия. Но когда доверенный специалист ушел на пенсию, она овладела и этим ремеслом.

Еще не так давно Сюзанну называли последним представителем классической женевской школы эмальеров. Но, к счастью, эпитет «последний» оказался преждевременным: Анита Порше, ученица Сюзанны, достойна своего учителя.
Анита родом из Ла-Шо-де-Фона, одного из центров швейцарской (и, следовательно, мировой) часовой индустрии. Профессиональными навыками она начала овладевать еще в детстве: крестный Аниты был эмальером, и девочке больше всего нравилось помогать ему. Началось с измельчения сырья, потом научилась правильно промывать, и так шаг за шагом… Далее последовала учеба в кантональной школе искусств (Ecole Cantonale d’Art) в Лозанне, затем курс в Женеве у видного мастера Элизабет Жюллерат. А впоследствии – бесценное сотрудничество с великой Сюзанной Рор.
Сегодня и сама Анита достойна звания великой. Великой колдуньи? Да. Так же, как Сюзанна, она вкладывает в свои работы собственную, если хотите, душу. И так же владеет всеми эмалевыми техниками на всех этапах. И так же наделена талантом художника, и тонким вкусом, и необыкновенной работоспособностью.
Есть, разумеется, и отличия. Прежде всего: Анита Порше – свободный художник, она никогда не работала для какого-либо бренда эксклюзивно. Среди ее заказчиков Vacheron Constantin, Piaget, Ulysse Nardin, Chanel, Hermès, Jacquet Droz… Ну, и Patek Philippe тоже.
Другое отличие: в своем большинстве работы Аниты – это авторские циферблаты наручных часов. Впрочем, известна ее ранняя миниатюра по картине Вермеера «Девушка с жемчужной сережкой» – только это не циферблат, а подвеска. И совершенно великолепны карманные часы Patek Philippe The Dawn on the Lake (Рассвет на озере), созданные в 2014 году к 175-летию бренда. Это уникальное творение: на задней крышке воспроизведено полотно швейцарского художника Луи Боди (1870 – 1960), а на циферблате волшебным образом совмещены пять микроминиатюр по картинам других живописцев, тоже посвященным Женевскому озеру. Кстати, все шесть первоисточников находятся в личной коллекции Тьерри Стерна, уроженца и патриота этих мест.
Безусловно, в творческих почерках Сюзанны Рор и Аниты Порше имеются различия. Но то общее, что есть у них, важнее. Из рук настоящего мага выходит настоящее чудо. Сюзанна и Анита – настоящие. И даже не высшей категории, а вне категорий. Каким, между прочим, был среди живописцев и Рафаэль, с которыми их сравнивают.
Так что одна награда GPHG на двоих вполне закономерна. И более чем заслуженна.